Dear friends! Welcome to the Garm web site!

Story by Vitaly Ponomarev N 4

1.

Мы поехали на рыбалку к Большому Камню, как мы называли то место, - глухой медвежий угол в путанице хребтов Гиссарского горного узла. Поехали с ночевкой, с вином, с подругами - все, как следует.

Камень на самом деле был большим - с деревенский дом. Он одиноко возвышался над зарослями непролазного кустарника, которым поросла пойма реки. Такой кустарник таджики называют "джангал". В его дебрях зверье пробивает ходы и чувствует себя в их лабиринтах, как у себя дома. Да это и есть его дом. Окрест, конечно, до самых небес громоздились горы.

Перед Камнем пестрела сизоватыми пятнами кострищ просторная прогалина. На ней повсюду, как черепа, светлели бульники. Жорка заметил, что тут неплохо бы смотрелась парочка-другая черных воронов.

Со стороны прогалины Камень был сильно скошен книзу, отчего под ним получилось что-то вроде глубокой ниши. В ней можно было чудесно отсидеться в непогоду. От вековой копоти костров потолок ниши стал черным, как копирка.
Облокотясь о Камень, Жорка молвил: чьи, мол, костры только не коптили сей Камень!.. Возможно, под ним некогда укрывались от непогоды воины Тамерлана!.. - знаете, женщин всегда хочется впечатлить чем-нибудь особенным. Им это нравится. А что от нас требуется? Делать то, что им нравится.

- Не может быть!.. - картинно удивилась Лариса. Она любила удивляться. Ей это шло.

Наталья потерлась боком о шершавый выступ Камня:

- Эх! Дай хоть потрусь об историческое место!

Короче, все начиналось хорошо.

Пока мы наскоро обустраивали лагерь, подруги наши прошлись в кустики и возвратились оттуда с вопросом:

- А что здесь за коровы?

- Какие еще коровы?

- А там в кустах наляпано!

Пошли взглянуть. Это был медвежий помет. Свежий, только что не горячий. Тут и началось: "Куда вы нас привезли!.. Одни не останемся!.." "Да вы что?.. Как это так: "Не останемся!" Что ж нам, при вас сторожами сидеть? А рыбу кто будет ловить? Для чего мы сюда приехали!.."

Взялись их успокаивать: да трусливей медведя зверя нет! Про "медвежью болезнь" слыхали? Если медведи тут и были, то, еще издали услыхав гул двигателя нашей машины, они куда-нибудь под самые снега смылись. И потом: медведи только по ночам шастают. Днем они спят. Дрыхнут без задних ног. Они: ничего не знаем! Одни не останемся!

- Ружье есть? - спустя какое-то время по-деловому спросила Томка -девушка серьезная. В роду у ней были сибирские староверы.

- Вот-вот. Ружье тебе еще дай, - сказал Генка.

- Какое вам еще ружье? Мы - что? На охоту ехали?..

- Значит так, бабоньки: давайте без этих самых!.. Иначе мы вас больше с собой не возьмем.

- А мы с вами больше сами не поедем!

- Ладно, - за всех решила Наталья. - Идите, черт с вами, но оставьте нам Гришу! Гришенька, заинька, ты с нами останешься?..

Гриша выразительно промолчал.

Кто-то из великих композиторов сказал, что самое выразительное средство в музыке - это пауза. У Гриши содержательные паузы составляли основную ткань его, в общем-то, скуповатого красноречия.

- Он на тебя даже не смотрит, - поддел Генка Наталью.

- Ничего, - вздернула нос Наталья. - Не такой лед плавили.

Видимо, надо немножко сказать о Грише. Бывают люди от которых так и веет какой-то допотопной пещерной силищей, - вот, как веет теплом от паровоза или от работающего дизеля. Гриша был из таких.

В анналах числился такой случай. Как-то Гриша и Генка отдыхали на югах. Дело было в Одессе. Они пошли пройтись по городу и набрели на бочку с пивом. Очередь к ней оказалась в разумных пределах. Генка стал в очередь, а Гриша пошел поискать чего-нибудь к пиву. До заветного крана оставалось всего ничего, когда к бочке подвалила компания опасных молодых людей. Они оттеснили очередь и устроили карусель.

Придумка это простая. Один из компании становится у бочки. По мере того, как продавщица наполняет кружки, он пускает их по кругу. Когда, наконец, обслужив друзей, он берет кружку себе, его подменяет тот, кто получил свою кружку первым. Вот и все. Этот одесский вариант вечного двигателя без суеты вращается себе и вращается, пока не выкачает бочку досуха.

В таких случаях надо поступать как? Или уходи, или смирно дожидайся опивков. Но Гена - это Гена. Он возьми и что-то там вякни. Он без этого не может. Естественно, его тут же отвели в сторонку. Бывают такие, что бьют сразу. Но есть и такие, что любят сначала поговорить. Мне думается, любят поговорить все - племя мы разговорчивое! - но не у всех для этого выбирается время. В силу обстоятельств люди, бывает, просто вынуждены действовать по сокращенной программе.

Этим же спешить было некуда. Эти начали с наставлений. Теоретическая часть шла к концу. Вот Гену крепко сгребли за отвороты куртки, - сейчас-сейчас! И тут подошел Гриша.
"У вас есть вопросы к моему другу?" – спокойно поинтересовался он. Те взглянули на Гришу, Генку сразу же отпустили и сказали: "Что вы! Никаких вопросов!" Поскольку же Гриша все держал паузу, они предупредительно спросили: "Вы как будете пить пиво? Пройдетесь к бочке, или вам принести кружечку прямо сюда?"

2.

Но вот мы разбежались по приволью, кто куда. У того места, где мы остановились, река разветвлялась сразу на несколько притоков. В целом по рисунку это напоминало куриную лапу. Я настроился проскочить вверх по одному из притоков как можно дальше.

На заброшенной тропке, обновляемой зверьем и набитой, похоже, еще во времена Тамерлана, повсюду было наляпано медвежьего помета, - и нынешнего урожая, и прошлогоднего. Прошлогодний сохранился в виде блинчатых россыпей косточек алычи. Вот уж истинно: медвежий угол.

Медведи, действительно, днем, в самую жару, спят, как испанцы - это у них сиеста. А если жара переносима - в более прохладное время года или повыше в горах - они бродят по горам и днем. Но в любом случае, они, как правило, встреч с людьми избегают. Но это же - как правило. А без правил бывает по-всякому.

Взбираясь по круто взявшей в гору каменистой тропке, я размышлял вот о чем: насколько наш брат, мужик, стыдится выказать страх и всячески его скрывает, настолько женщины стремятся выставить его напоказ. В чем тут дело?... А с каким восторгом они пугаются!.. Они нас просто провоцируют на то, чтобы мы их пугали. Для них в страхе есть что-то неотразимо привлекательное.

"Так не попугать ли их немножечко, а?.. - зачесалось у меня в уме. - Не сотворить ли им такой праздник для души?.." А что?.. Потихоньку возвращусь, кустиками к ним подберусь... Ветками поколышу, хрустну сучечком-другим... Почавкать можно... Порычать... Стрелять у них не из чего, а сильного визгу я не боюсь. "О! Выдам им свой клич!" Ну, это была совсем роскошная идея.

... Возвращаешься в лагерь обычно на излете светового дня. То слишком далеко заберешься в горы, то вечерний клев не отпускает, то еще что. Так или иначе, чтоб успеть в лагерь до тёмной ночи, мчишься в сумерки по тропе, как наскипидаренный. А вот это как раз и опасно.

В вечернюю пору есть риск за каким-нибудь поворотом тропы нос к носу напороться на медведя, со сна в настроении хмуроватом. Если медведь учует тебя заблаговременно, он, все же, с тропы сойдет. Но вот если ты налетишь на него в упор... А вы видели когда-нибудь, какие у него тапочки? Как подшитые кожей меховые валенки, притом с вот такими когтями.

В сумеречную пору есть и еще одна, едва ли не большая опасность: можно напороться на какого-нибудь раздолбая с ружьем, который трясется от страха где-нибудь в засидке. Схлопотать от него жакан, как говорится, - нечего что делать. Из таких соображений обычно я не крался тропой, как тать, к чему склоняла вся обстановка сумеречных гор, а, напротив, шумел, как только мог. Пусть все слышат: я иду!..

Человека, попавшего в горы, почему-то так и тянет выдать какую-нибудь горловую руладу. Для примера вспомним исполнение песен в тирольской манере. А какие переливистые трели, слышные на километры, умеют издавать пастухи, пасущие баранов на высокогорных пастбищах!..

Склонность оглашать горы воплями - вне ума. Она сидит где-то у нас в животе. Мне не раз приходилось слышать, какой несусветный вопёж ни с того, ни с сего вдруг подымают в горах туристы. При этом им никогда и в голову не придет так кричать где-нибудь на равнине. Слышали вы, чтобы туристы так вопили, поднявшись, скажем, на какую-нибудь смотровую площадку высотного здания?.. А тут иной выйдет на край обрыва и выдаст такое "Ого-го-о-о-о!..", будто он необыкновенный богатырь, от крика которого прямо сейчас вот лопнут и обрушатся горы.

Что до меня, то я, сочетая этот архаический позыв с насущностью, отработал особый клич - нечто среднее между воплем Тарзана и визгом атакующего каратиста. По натуре я человек пусть и небольших, но разносторонних дарований. И все же, мне кажется, ни в чем я не достигал таких высот, как в уменье издавать этот клич. Тут сошлись в одно природный дар, упорство в его упражнении и вдохновляющие обстоятельства.

Как-то в один прекрасный вечер я, споро обогнув по тропке вдавшийся в долину скальный контрфорс, выскочил со своим рево-визгом прямо на отряд геоботаников. Что я скажу? Эти ботаники оставались с носами белыми, как мел, еще спустя четверть часа после нашей встречи...

Теперь вы понимаете: идея внезапно развлечь наших подруг этим кличем была не такой уж бесцветной. "Да они это на всю жизнь запомнят!..." Осуществил я это? Конечно же, нет. У меня не так плохо с головой. Не настолько, во всяком случае. Каждого, я думаю, иногда подмывает желание выкинуть что-нибудь бредовое, но далее "эх, вот, взять бы, да и!.." дело не идет. Человек пофантазирует, представит в мыслях, как бы все это вышло, развлечется этим немножко, про себя посмеется, да и все. И, однако же, кое-что от этой идеи во мне зацепилось.

3.

Как обычно, я забрался горы так далеко, что запах костра, которым тянуло по ущелью от нашей стоянки, я учуял уже почти затемно. Вот в сумерках возникли какие-то темно-багровые полотнища, тяжко реющие над траурно-черным джангалом. "Это ещё что за чёрт?.."
Я не сразу понял, что это были отсветы пламени на боковине Большого Камня. Сейчас Камень напоминал сказочную голову великана, с которой сражался Руслан. Черный провал ниши в его нижней части был похож на широко отверстый рот, зашедшийся в немом крике. На этой черноте розово светлели лица, освещенные пламенем костра. Подсвеченный дым стоял розовато-белесым столбом. В нем золотыми пчелами проскакивали быстрые искры...

- О! - поразилась Лариса, когда я вышел на освещенное место. - А мы уже думали, что тебя медведи слопали!..

После ухи все скопом расположились вокруг костра и пошла всякая бывальщина. Среди прочего, речь зашла о том, что, вот, в Сибири существует-де такой способ охоты на медведя. Нагую женщину с ножом в руке ставят у берлоги. Затем тормошат залегшего в берлоге зверя, и не дают ему покоя, пока тот в ярости не выберется наружу. Он подымается на дыбы, но, увидев перед собой в упор голую бабу, от неожиданности столбенеет. И пока он стоит перед ней, развесивши уши, как последний дурак, она, - ррраз ножом! - и вспарывает ему брюхо!..

Сказать по чести, мне в такое верится с трудом. То есть, конечно, у меня нет сомнения в том, что среди женщин сыщутся и такие, кто во всеоружии своей женской прелести пойдут хоть на медведя. Но: а вдруг окажется, что это не медведь, а медведица?.. Не вышло бы промашки...

- Вот вы, какие, бабы!.. - съязвил Генка.

- Я не такая, - с игривой твердостью заявила Лариса. - Я с ножом на медведя не пойду. Да еще голенькая!..

- А я бы - пошла, - хмуро сказала Томка. В голосе её была такая нота, что я ей поверил. Все, я думаю, поверили.

- Если тебя, Томка, увидит медведь, да еще голую, - с задумчивой рассудительностью заметил Генка, - он с этих гор убежит. И поносный след за ним будет тянуться до самой китайской границы. Он от тебя в Китай смоется, если пограничники не задержат.

- Дурак!

- Конечно, дурак, раз тебя люблю. Как в той песне, люблю тебя, сам не знаю, зачем: ноги у тебя кривые, зубы редкие...

- Дурак!

- Во-во!

- Убери лапы!..

Наши подруги взялись было петь. Знаете, ночь, костёр, горы - край света, звезда в небе смотрит синим взглядом... "Этот день быть может где-то вдали мы не однажды вспомним..." Но с пением не заладилось. У Ларисы голосок был еще ничего, кукольный такой, под дурочку. Сейчас это модно. Томка гудела втору, как вьюга в печной трубе. Жуть прямо какая-то. Лучше бы сидела тихо. А Наталья... Даже обидно: красавица, умница, все-все при ней, хоть в анфас, хоть в профиль, а голос - как у козы... "Ой, крута судьба, словно горка!.."

- Виталий, давай, подтягивай!..

Ага. Сейчас. Дай только обуюсь... Набегался за день так, что ноги дергает... Да еще наелся под завязку - глазами еле ворочаю...

В общем, улеглись спать, толком не попевши. Улеглись все в ряд под открытым небом, на разостланном брезенте. Может, кто помнит, была такая вражеская карикатура на колхозный строй: все лежат в ряд, в том числе, по-моему, и коровы, и на всех трактором натягивают одно общее одеяло... Спальных мешков на всех не хватило. На мою долю достался полушубок.

4.

Уснули тоже не сразу. Подруги потребовали, чтоб им на сон грядущий рассказали бы что-нибудь страшненькое. Знаете, как в той сказке: "Ты меня накормил, ты меня напоил, ты меня насмешил, а теперь ты меня настраши!."

Чтоб их уважить, я рассказал одну из тех страшных историй, которых я наслушался в детстве, - про учителя физики, который не верил в привидения. Таким, знаете, заунывно-замогильным голосом. Учитель отважился один заночевать на вырубке в лесу с недоброй славой. Сияла полная луна и пни на косогоре отбрасывали черные тени. И вот, едва пробило двенадцать, тени вдруг стали отделяться от пней, стали стоймя и превратились в привидения… Жуть, в общем. Как говорится, не приведи Бог.

- Я теперь до утра не усну! - воскликнула впечатлительная Лариса, когда я закончил, и тут же сладко зевнула.

- Никто не уснет, - вздохнула Наталья. - Гришенька сейчас захрапит, и не даст никому уснуть.

- Я не всегда храплю, - взвешенно возразил Гриша.

- Когда он просыпается, он не храпит, - разъяснил Генка.

На какое-то время воцарилась тишина.

- Убери лапы, я сказала! - грозно, низким голосом осадила Томка.

Генка рассказал анекдот. В автобусе давка. Симпатичная дама, возмущенно: "Мужчина! Уберите руку с моей груди!.." - и тут же, совсем другим голосом, другому: "Это я не вам, молодой человек! Вы можете оставить." Лариса смешливо пискнула. Томка, прихватив свой мешок перекочевала от Генки. Она втиснулась в зазор между мною и спальником Ларисы. Лариса забилась в спальник с головой: так она спасалась от страха. Ещё бы: только и было разговору, что днём медведи спят, а бродят по ночам. Вот она - ночь. Лариса умела делать выводы.

- Лунатики хреновы! - тихонько, но с восклицательной интонацией пробормотала она в мешке.

- Эх, Томка, напрасно ты меня не любишь! - из своего далека укорил Генка.

- Я тебя, Гена, люблю. Только не так, как ты хочешь.

Еще о чем-то перемолвились словом-другим, - так вспыхивают бродячие язычки синего пламени над догорающими углями, - а там, не знаю, кто как, а я уснул.

5.

Проснулся я от холода. По ночам воздух в горах, хотя бы и в разгар лета, бывает прямо-таки ледяным. Полушубок грел, но он был короткий. Натянешь на плечи - мерзнут ноги, укроешь ноги - стынут плечи... Я вертелся-вертелся, пытался свернуться в калач и так, и сяк, и в конце концов проснулся окончательно.

Яркая круглая луна уже довольно высоко выкатилась в небо над горами. В ее свете светло голубело обширное пепелище нашего костра, совершенно угасшего. Черепообразные бульники на прогалине отбрасывали резкие черные тени. Какие-то очень уж... Сейчас начнут удлиняться...

Если тебе с детства втемяшилось в голову что-нибудь страшное, то это уже навсегда: оно так и будет сидеть у тебя в голове, как гвоздь, как бы ты потом к тому, чем тебя напугали, не относился. С подачи той истории про физика лунные ночи всегда вызывают во мне что-то вроде щекотки, иной раз до легкого озноба где-то в лопатках. В особенности тени...

Кто-то похрапывал, кто-то посапывал. Гриша размеренно храпел. Генка пуфкал - делал губами, как паровоз: "Пуф!.. Пуф!.. Пуф!..". Вдруг зачастил: "Пуф-пуф-пуф!.." "Интересно, чем это он там во сне занимается?.." "Убери лапы!" - сказала низким голосом Томка. Во сне, я думаю: по одну сторону от нее в мешке, как в коконе, спала Лариса, бледнея лбом из дырочки, оставленной для воздуха, по другую лежал я. А мои лапы были на месте. Генка приснился...

Наталья забормотала во сне, невнятно и торопливо. И, вдруг, неожиданно четко, но с паузами секунд по десять: "Вбросьте туда... картошки... свеклы... капусты... Будет вам борщ".
Фи! Какая проза!.. Такая красивая женщина, а такая чепуха ей снится, подумал я, стоило слух напрягать...

- А где я тебе капусту возьму? - раздраженно вслух возразил ей я.

- Везде полно... - отреагировала Наталья. - Тоже, нашел проблему.

Сонное царство...

В темно-синем небе, подсвеченном луной, кое-где высоко-высоко теплились лампадным светом звезды - из тех, что покрупней, мелочь исчезла. "Спит земля в сиянье голубом..." Светло и тихо было в мире гор. Мир, покой, приобщенность к таинству Мироздания... - вот тот основной тон, который природа все время задает нам для настройки.
А мы?..

В одном месте над горами было небольшое облако, похожее на медведя... Скорей даже не на медведя, а на выделанную медвежью шкуру, патетически раскинувшую лапы в стороны: "Братцы, за что?!." Будто оно было репродукцией офорта Гойи.

Когда бы я сюда ни приехал, какой бы хорошей погода ни была, облако над дальней друзой горных вершин висело всегда. Выдающийся геолог, Мушкетов - он работал еще вначале века - утверждал, что в тихую ясную погоду линейные цепочки облаков появляются над глубинными разломами земной коры. Мне на глаза попадалась работа, в которой утверждалось, что цепочки облаков выстраиваются даже над разломами, которые секут дно Каспийского моря... Небо как-то их чувствует даже сквозь воду...

Облако, похожее на медвежью шкуру, медленно смещалось. Я загадал: своей лапой оно зацепит луну. Однако этого не случилось. Облако тянулось к луне, тянулось, в этом стремлении неуловимо для меня трансформировалось в линейную четковидную цепочку, похожую на архипелаг островов, а там растворилось и вовсе... А в том месте, где оно вышло, стало зарождаться новое облако... Похоже, горы в том месте рождали облака и курились ими, как вулкан...

Джангал был облит лунным светом, но чувствовалось, что он, как губка водой, весь насыщен густой тенью. Так. Спать не хочется. Что будем делать? Как это "что будем делать?" Будем девок пугать!..

Меня озарило мгновенное наитие: одену вывернутый наизнанку полушубок, мехом наружу, в тени джангала проберусь на другую сторону поляны, встану там на четвереньки, выберусь так на лунный свет, ну и, насколько хватит сценического дарования, попытаюсь сыграть медведя!

В успехе самого предприятия я не сомневался. Были все основания полагать, что, не говоря о наших подругах, потеплеет в штанах даже у Гриши. Просто нет таких, чтобы такого не испугались. Но, вот, в соответствии с Принципом Омеги, не вышло бы какой накладки... Я понимал: ход событий может оказаться непредсказуемым. Сенека сказал: "Начало - в нашей власти; что выйдет, решать фортуне." Но, с другой стороны, ружья у них нет? Нет. Ну, а женского визгу я не боюсь. Что они мне сделают? Да ничего.

Итак, наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!.. Я прокрался под Камень, в непроницаемой тени темной пасти под камнем вывернул полушубок наизнанку, влез в него, краем проплешины в кайме тени пробрался на противоположную сторону, там опустился на четыре. Уже в роли медведя я неуклюже повозился у кустов, очень натурально почавкал, хрустнул веточкой раз, другой, а потом вышел на край открытого пространства, на лунный свет.

Там, в стане, по мышиному пискнуло. Все храпы, причмокивания, постанывания и всякая другая нечленораздельность, которую испускают люди во сне, разом прекратилась. Воцарилась мертвая тишина. Похоже, труд мой увенчался.

На природе люди спят чутко. Раздался непонятный звук, похожий на резкий натужный выдох - что-то вроде такого нутряного "Гэ!" - и не пойми что страшно вдруг зашуршало. Я инстинктивно отшатнулся и, обдав мне голову воздухом, как дуновение самой смерти, мимо тяжко прошелестел здоровенный бульник. Он с устрашающим треском врезался в кустарник позади меня. Тут же раздалось новое нутряное "Гэ!" - и совсем близко прошуршало следующее каменное ядро, пущенное прямо-таки с убойной, пушечной силой... "Гэ!" И тут же: "Фррррр!.."

- Стой!.. Мать!.. Дурак!.. Троглодит хренов!.. - закричал я не своим гласом, с немыслимой верткостью уворачиваясь от следующего смертоносного камня. - Это я!.. Виталий!..

Гриша - а это был он - катапультировал следующее ядро. "Гэ!" - "Фррррр!.." Гриша бы меня, все-таки, пришиб. Вот он живо переместился на более удобную позицию, ближе ко мне, и запустил в меня бульником уже с более близкой дистанции.

В унисон мне вдруг там заблажила Томка:

- Дур-рак!! А ну сейчас же прекрати!!

Она-то и остановила эту очумелую со страха скорострельную метательную машину.

Я правильно сообразил, что дико сдрейфят все. Не учел только то, что разные люди пугаются по-разному. Я попадал в разные опасные переделки. Но, без сомнения, в ту памятную ночь коса костлявой свистнула совсем рядом.

Старушка промахнулась, но на чуть-чуть.

Add your opinion

Your name:
Your email:
Your opinion:

Please enter number shown on the picture:

• 14.05.2019. Гарм КСЭ через 30 лет.
  Дорог...
  
• 18.01.2014. Питер Молнар - лауреат премии ...
  
• 21.04.2011. Медаль Рида - Татьяне Раутиан!...
  
• 08.11.2009. Первым делом - вертолеты...
  ...
  
• 31.01.2009. Обновления на сайте! Новые ссы...
  

• Помню Бориса Палыча Волина - при нем...
• 
  Спасибо, девочки, за сайт! Я там род...
• 
  Привет...
• 
  Спасибо за ваш сайт. Я бывал в Гарме...
• 
  Работали на станциях Хаит, Чусал, Но...
• 
  5507...
• 
  Мой адрес V_usenko@ukr.net...
• 
  Добрый день, Анатолий! Прими мои соб...
• 
  Как определить дату этого снимка? Ви...
• 
  Мой дед, Виталий Пономерев умер 17.0...
• 
  Мне очень понравился это сайт. Спаси...
• 
  Великолепная фотография. Спасибо!...
• 
  Потерялся Виталий Стефанович. Если е...
• 
  Любимый дедушка, лучший человек на с...
• 
  До сих пор иногда снятся горы и КС...